Число 11 несет в себе либо просветление, либо безумие.
В небе оставалось 11 звезд, и одна из них падала, когда я писала тебе одно письмо.
Писем вышло 11.
Vivat angelum meum!
(Да здравствует мой ангел!)
Unus (1).
Мой путь далек,
он вьется змеем,
превозносясь к звездам.
Роса звенит, холодя босые ступни.
Мой дорогой дракон,
мне одиноко без тебя.
Я угасла с тобой.
И все, что было за спиной,
теперь перед глазами:
рассыпалось пылью и бьет по лицу.
Вокруг – буря.
Но я иду.
Мой путь далек
и полон утрат.
Дракон, ты – луч мой,
края которого сомкнулись.
Я опять завела шарманку,
и маленький дракон,
еще бескрылый,
уже треплет мне нервы
и не дает сорваться в пропасть.
Он – мой ловец над пропастью во ржи.
Тот, кем был мне ты,
мой дорогой дракон.
Он слишком часто напоминает мне тебя.
Только глаза – серые.
Duo(2).
Вереск нашептывает мелодию,
поразительно схожую с панихидой.
Вереск колдует, ворожит мне на дальнюю дорогу.
Мой дорогой дракон, мне тяжело
без тебя.
Мне чужд этот мир и его законы.
Терпеть его не могу!
Он убивает меня.
Он забрал тебя,
он забрал мою свободу.
Он украл все как подлый вор.
Бессовестно и безвозвратно,
оставив лишь время,
страх смерти,
и знание,
что она – во всем вокруг.
И ходит след в след,
как верный пес.
Мой дорогой дракон,
зачем ты исчез?
Tres(3).
Звезды смеются – звонко и зло.
Мне кажется, я среди них взаперти.
Так далеко идти.
Так тяжко.
И главное – бессмысленно.
Мой дорогой дракон,
мне страшно спать.
И так ярка всепоглощающая неприязнь к ночам и сну,
что хочется разбить вдох на тысячи осколков и больше никогда не дышать.
А звезды смеются –
и мне страшно,
и нечем дышать.
Кто этот мир придумал?
Маньяк? Садист?
Убийца одержимый?
Больно.
И ноги сбиты до травяного сока.
В моей душе растет полынь,
мой дорогой дракон,
и горчит, и горчит, и горчит.
И ни черта не помогает.
Твой уход, душа моя,
это мой груз.
Проклятие.
Насмешка смерти,
ибо жизни не существует.
А звезды смеются…
Quattuor(4).
Поля вьются облаками.
Я улетаю в них,
утопаю в пшеничном пространстве.
Протоптанные дороги вьются змеями,
я не доверяю им:
я не знаю, куда шедший по ним пришел.
Мой дорогой дракон,
знаешь, у меня бывают дни радости.
В такие дни я совсем ничего не боюсь.
В такие дни мой мир спокоен и глубок,
и я наслаждаюсь этими часами.
Порой мне кажется, что ты рядом.
И тогда мне стает совсем легко.
Но все же,
даже в такие прозрачные дни,
пылкие доводы разума,
сидя где-то глубоко,
шепчут
то ужасное,
незабываемое.
И когда я слышу их –
мое Светлое рассыпается в прах.
Quinque(5).
Я ждала снегопад.
Как чуда.
Как шанса на очищение и забытье.
Но на Рождество пошел дождь.
Мой дорогой дракон,
а помнишь, как ты боялся грома?
Мне это казалось забавным,
а теперь и я
боюсь его.
Младший дракон – ничего не боится.
Пытаюсь брать пример – пока не берется.
Но под дождем
воспоминания
каплями верескового меда по губам,
полыни соком по горлу.
И сдавливает,
выворачивает наизнанку.
Я так люблю наши воспоминания,
но так ненавижу вспоминать.
Уже ничего не вернуть.
И новогоднее желание не сбудется.
А я люблю тебя!
Слышишь?!
Sex(6).
Испещренные пухом облака отдают полынью,
и снег под ногами стонет горечью,
и целый лес деревьев – далеких и близких –
шепчет, поет;
и пение это льется горьким соком.
И внутри мне горько-горько,
сердце трепещет, пробивает до красных капель
на губах,
И так тяжело дышать.
«Ни один воробей не упадет с крыши без ведома божьего»
Мой милый дракон,
теперь-то знаю:
падай-не падай, ему не ведомо.
Вокруг видимо-невидимо колосится снежное поле.
Скоро появятся звезды,
мой милый дракон,
и снова будут смеяться
надо мною.
А единственное дерево, что не горчит,
засохло и рассыпалось
разномастными чешуйками.
Горько.
Septem(7).
Мой милый дракон,
добро обесценилось.
И я над бездною,
и некому меня ловить.
Мое вересковое поле далеко,
слишком далеко, чтобы быть правдой.
Путь тяжел. А, может, я – слабак.
Мосты – горят.
Я – иду.
Добро – обесценилось.
От помощи до дружбы – обесценилось.
Что же тогда питает весь этот мир?
Я чужая тут,
мой милый дракон.
Но я так люблю это все,
все, что есть в этом аду.
Ему просто не хватило сил стать раем.
Я так люблю те деревья, что обдают меня горечью, как кипятком;
и облака, что наваливаются на грудь и не дают дышать;
и землю, что уходит из-под ног.
Я каждому – каждому! – ищу оправдание,
и тем
топлю сама себя.
Может это мое вересковое поле,
родной?
Octo(8).
Мой милый дракон,
Я дошла до точки
Из двух указателей:
«Направо пойдешь – головы не сносить»,
«налево пойдешь – разума лишишься».
Но головы не жалко,
но разум мой в памяти ненавистной.
А впереди – непротоптанное небо над пропастью,
и солнце внизу светит так ярко…
Друг мой, тебе хорошо там?
Раньше не спрашивала – было страшно.
А сейчас
я уже не из пугливых.
Теперь я из глупых и добрых,
никому не нужных,
не понятых,
до мороза в костях
чужих и одиноких.
Нам жить не даем мы сами.
Ты прости, мой дорогой дракон,
я – вперед
и вниз.
Novem(9).
Мой дорогой дракон,
мне стыдно за то, что я иду в небо без тебя.
Я знаю, что тебя больше нет,
но совесть моя этого не знает,
а совесть – тысяча свидетелей,
которые давят взглядами,
мол, как же так – оставить друга позади.
Но я-то знаю
– знаю! –
ты впереди.
И пока ты там,
мне пропасть – равнина,
мне снег – тополиный пух,
а все моря – теплые лужи.
Пока ты ждешь меня
и любишь,
кредо мое: ничего, кроме хорошего.
И я делюсь душой больше,
и от этого спокойно.
Я зайчиками солнечными рассыпаюсь по округе,
стараясь дотянуться до тебя.
Я вижу небо.
И от этого стает радостней.
Decem(10).
Мой дорогой дракон,
все в этом мире – плод времени.
И я тороплюсь медленно,
и звезды пишут за меня, смеясь.
Я слышу шум верескового моря.
Я понимаю:
пока я мыслю, я существую.
Но себя без тебя я не мыслю,
и мне легче думать,
что ты ждешь меня там,
в небе, усеянном вереском.
Я так люблю вереск.
Я так люблю тебя,
моя Мелодия Небес.
Я найду дорогу к нашему раю,
или проложу ее сама.
Ничего, кроме хорошего,
мой дорогой дракон.
Мы идем к тебе –
я и твой маленький приемник,
бескрылый еще,
но уже такой родной.
Я пытаюсь светить всем, милый,
и, света другим,
сгораю сама.
Но мне светло.
Мне живо внутри.
И я ухаю вниз, в небесную манну,
и сердце мое ликует,
затихая.
Undecim(11).
Чтобы родиться, надо умереть,
Мой дорогой дракон.
Я знаю, ты теперь рядом.
Ты – защита и уют,
Ты не дашь мне сгореть,
Идя по вересковым огням.
Все ушедшие с нами.
Все ушедшие – это то, из чего мы состоим.
Мы и есть прошлое, будущее и настоящее.
Мой дорогой дракон,
Я постигла одну из истин мира:
Мой рай, мой ад,
Мое небо и поле,
Все, что есть на свете,
Мой дом –
Это я.
А этот мир – к черту…
Я хочу свободы.
Но мир – уроборос.
Здесь все возвращается на круги своя.
Мой дорогой дракон,
мой путь далек,
он вьется змеем,
превозносясь к звездам…
P.S. Valete et me amare perge.
(Будь здоров и не забывай обо мне.)
В небе оставалось 11 звезд, и одна из них падала, когда я писала тебе одно письмо.
Писем вышло 11.
Vivat angelum meum!
(Да здравствует мой ангел!)
Unus (1).
Мой путь далек,
он вьется змеем,
превозносясь к звездам.
Роса звенит, холодя босые ступни.
Мой дорогой дракон,
мне одиноко без тебя.
Я угасла с тобой.
И все, что было за спиной,
теперь перед глазами:
рассыпалось пылью и бьет по лицу.
Вокруг – буря.
Но я иду.
Мой путь далек
и полон утрат.
Дракон, ты – луч мой,
края которого сомкнулись.
Я опять завела шарманку,
и маленький дракон,
еще бескрылый,
уже треплет мне нервы
и не дает сорваться в пропасть.
Он – мой ловец над пропастью во ржи.
Тот, кем был мне ты,
мой дорогой дракон.
Он слишком часто напоминает мне тебя.
Только глаза – серые.
Duo(2).
Вереск нашептывает мелодию,
поразительно схожую с панихидой.
Вереск колдует, ворожит мне на дальнюю дорогу.
Мой дорогой дракон, мне тяжело
без тебя.
Мне чужд этот мир и его законы.
Терпеть его не могу!
Он убивает меня.
Он забрал тебя,
он забрал мою свободу.
Он украл все как подлый вор.
Бессовестно и безвозвратно,
оставив лишь время,
страх смерти,
и знание,
что она – во всем вокруг.
И ходит след в след,
как верный пес.
Мой дорогой дракон,
зачем ты исчез?
Tres(3).
Звезды смеются – звонко и зло.
Мне кажется, я среди них взаперти.
Так далеко идти.
Так тяжко.
И главное – бессмысленно.
Мой дорогой дракон,
мне страшно спать.
И так ярка всепоглощающая неприязнь к ночам и сну,
что хочется разбить вдох на тысячи осколков и больше никогда не дышать.
А звезды смеются –
и мне страшно,
и нечем дышать.
Кто этот мир придумал?
Маньяк? Садист?
Убийца одержимый?
Больно.
И ноги сбиты до травяного сока.
В моей душе растет полынь,
мой дорогой дракон,
и горчит, и горчит, и горчит.
И ни черта не помогает.
Твой уход, душа моя,
это мой груз.
Проклятие.
Насмешка смерти,
ибо жизни не существует.
А звезды смеются…
Quattuor(4).
Поля вьются облаками.
Я улетаю в них,
утопаю в пшеничном пространстве.
Протоптанные дороги вьются змеями,
я не доверяю им:
я не знаю, куда шедший по ним пришел.
Мой дорогой дракон,
знаешь, у меня бывают дни радости.
В такие дни я совсем ничего не боюсь.
В такие дни мой мир спокоен и глубок,
и я наслаждаюсь этими часами.
Порой мне кажется, что ты рядом.
И тогда мне стает совсем легко.
Но все же,
даже в такие прозрачные дни,
пылкие доводы разума,
сидя где-то глубоко,
шепчут
то ужасное,
незабываемое.
И когда я слышу их –
мое Светлое рассыпается в прах.
Quinque(5).
Я ждала снегопад.
Как чуда.
Как шанса на очищение и забытье.
Но на Рождество пошел дождь.
Мой дорогой дракон,
а помнишь, как ты боялся грома?
Мне это казалось забавным,
а теперь и я
боюсь его.
Младший дракон – ничего не боится.
Пытаюсь брать пример – пока не берется.
Но под дождем
воспоминания
каплями верескового меда по губам,
полыни соком по горлу.
И сдавливает,
выворачивает наизнанку.
Я так люблю наши воспоминания,
но так ненавижу вспоминать.
Уже ничего не вернуть.
И новогоднее желание не сбудется.
А я люблю тебя!
Слышишь?!
Sex(6).
Испещренные пухом облака отдают полынью,
и снег под ногами стонет горечью,
и целый лес деревьев – далеких и близких –
шепчет, поет;
и пение это льется горьким соком.
И внутри мне горько-горько,
сердце трепещет, пробивает до красных капель
на губах,
И так тяжело дышать.
«Ни один воробей не упадет с крыши без ведома божьего»
Мой милый дракон,
теперь-то знаю:
падай-не падай, ему не ведомо.
Вокруг видимо-невидимо колосится снежное поле.
Скоро появятся звезды,
мой милый дракон,
и снова будут смеяться
надо мною.
А единственное дерево, что не горчит,
засохло и рассыпалось
разномастными чешуйками.
Горько.
Septem(7).
Мой милый дракон,
добро обесценилось.
И я над бездною,
и некому меня ловить.
Мое вересковое поле далеко,
слишком далеко, чтобы быть правдой.
Путь тяжел. А, может, я – слабак.
Мосты – горят.
Я – иду.
Добро – обесценилось.
От помощи до дружбы – обесценилось.
Что же тогда питает весь этот мир?
Я чужая тут,
мой милый дракон.
Но я так люблю это все,
все, что есть в этом аду.
Ему просто не хватило сил стать раем.
Я так люблю те деревья, что обдают меня горечью, как кипятком;
и облака, что наваливаются на грудь и не дают дышать;
и землю, что уходит из-под ног.
Я каждому – каждому! – ищу оправдание,
и тем
топлю сама себя.
Может это мое вересковое поле,
родной?
Octo(8).
Мой милый дракон,
Я дошла до точки
Из двух указателей:
«Направо пойдешь – головы не сносить»,
«налево пойдешь – разума лишишься».
Но головы не жалко,
но разум мой в памяти ненавистной.
А впереди – непротоптанное небо над пропастью,
и солнце внизу светит так ярко…
Друг мой, тебе хорошо там?
Раньше не спрашивала – было страшно.
А сейчас
я уже не из пугливых.
Теперь я из глупых и добрых,
никому не нужных,
не понятых,
до мороза в костях
чужих и одиноких.
Нам жить не даем мы сами.
Ты прости, мой дорогой дракон,
я – вперед
и вниз.
Novem(9).
Мой дорогой дракон,
мне стыдно за то, что я иду в небо без тебя.
Я знаю, что тебя больше нет,
но совесть моя этого не знает,
а совесть – тысяча свидетелей,
которые давят взглядами,
мол, как же так – оставить друга позади.
Но я-то знаю
– знаю! –
ты впереди.
И пока ты там,
мне пропасть – равнина,
мне снег – тополиный пух,
а все моря – теплые лужи.
Пока ты ждешь меня
и любишь,
кредо мое: ничего, кроме хорошего.
И я делюсь душой больше,
и от этого спокойно.
Я зайчиками солнечными рассыпаюсь по округе,
стараясь дотянуться до тебя.
Я вижу небо.
И от этого стает радостней.
Decem(10).
Мой дорогой дракон,
все в этом мире – плод времени.
И я тороплюсь медленно,
и звезды пишут за меня, смеясь.
Я слышу шум верескового моря.
Я понимаю:
пока я мыслю, я существую.
Но себя без тебя я не мыслю,
и мне легче думать,
что ты ждешь меня там,
в небе, усеянном вереском.
Я так люблю вереск.
Я так люблю тебя,
моя Мелодия Небес.
Я найду дорогу к нашему раю,
или проложу ее сама.
Ничего, кроме хорошего,
мой дорогой дракон.
Мы идем к тебе –
я и твой маленький приемник,
бескрылый еще,
но уже такой родной.
Я пытаюсь светить всем, милый,
и, света другим,
сгораю сама.
Но мне светло.
Мне живо внутри.
И я ухаю вниз, в небесную манну,
и сердце мое ликует,
затихая.
Undecim(11).
Чтобы родиться, надо умереть,
Мой дорогой дракон.
Я знаю, ты теперь рядом.
Ты – защита и уют,
Ты не дашь мне сгореть,
Идя по вересковым огням.
Все ушедшие с нами.
Все ушедшие – это то, из чего мы состоим.
Мы и есть прошлое, будущее и настоящее.
Мой дорогой дракон,
Я постигла одну из истин мира:
Мой рай, мой ад,
Мое небо и поле,
Все, что есть на свете,
Мой дом –
Это я.
А этот мир – к черту…
Я хочу свободы.
Но мир – уроборос.
Здесь все возвращается на круги своя.
Мой дорогой дракон,
мой путь далек,
он вьется змеем,
превозносясь к звездам…
P.S. Valete et me amare perge.
(Будь здоров и не забывай обо мне.)
0 коментарів