Мне все еще странно называть этот городок Святогорском. Большую часть моей жизни он был Славяногорском, так им и остается.
Первоапрельская прогулка состоялась благодаря нашему гостю из туманного Альбиона. Показали гостю достопримечательности, еще раз посмотрели сами.
Честно — в этот раз Славяногорск произвел на меня странное впечатление, еще более необычное, чем в ноябре прошлого года. Тогда на территории Лавры жили беженцы, во дворах-колодцах было шумно, бегали дети, прогуливались женщины в длинных юбках. Было удивительно шумно для Лавры, всегда такой чопорной, размеренной, с массой посетителей и зевак, с казаками, которые следят, чтобы на территорию вдруг не зашла барышня в джинсах.
Сейчас в Лавре тихо. Беженцы, наверное, живут по-прежнему, но детей видно не было, может, потому что холодно и сыро, а может, потому что дети уехали. Казаков тоже нет, и это прекрасно. Очень много рабочих. И очень странный экскурсовод в монастырских пещерах: такой чёткий пацан, в спортивном костюме, блатных кроссовках, и с барсеткой. Чёткий экскурсовод, который рассказывает о жизни святых старцев, — такой диссонанс возможен, наверное, только в нашей Лавре.
В самом городе безлюдно и дождливо. Если здесь сохранится мир, с приходом тепла все изменится, Славяногорск оживет, забурлит набережная, воспрянет мелкая торговля сувенирами, пирожками и семечками. Если сохранится мир. Я очень хочу в это верить. Но противоречия, что ощущаются здесь, в месте, которое должно быть святым, сеют в душу семена сомнения: а не отсюда ли все началось? И не с помощью ли лаврских доходов все продолжится?
Надеюсь, что я ошибаюсь. И надеюсь, что Славяногорск в этом году все же оживет с весной. Пусть приезжают верующие, пусть сверкают в лучах солнца купола, пусть идут по Донцу туристы-байдарочники, пусть шумит торговля и шагают отдыхающие. Пусть текут в лаврские закрома звенящие монеты, пусть. Только бы они шли на созидание. И на мир.
Первоапрельская прогулка состоялась благодаря нашему гостю из туманного Альбиона. Показали гостю достопримечательности, еще раз посмотрели сами.
Честно — в этот раз Славяногорск произвел на меня странное впечатление, еще более необычное, чем в ноябре прошлого года. Тогда на территории Лавры жили беженцы, во дворах-колодцах было шумно, бегали дети, прогуливались женщины в длинных юбках. Было удивительно шумно для Лавры, всегда такой чопорной, размеренной, с массой посетителей и зевак, с казаками, которые следят, чтобы на территорию вдруг не зашла барышня в джинсах.
Сейчас в Лавре тихо. Беженцы, наверное, живут по-прежнему, но детей видно не было, может, потому что холодно и сыро, а может, потому что дети уехали. Казаков тоже нет, и это прекрасно. Очень много рабочих. И очень странный экскурсовод в монастырских пещерах: такой чёткий пацан, в спортивном костюме, блатных кроссовках, и с барсеткой. Чёткий экскурсовод, который рассказывает о жизни святых старцев, — такой диссонанс возможен, наверное, только в нашей Лавре.
В самом городе безлюдно и дождливо. Если здесь сохранится мир, с приходом тепла все изменится, Славяногорск оживет, забурлит набережная, воспрянет мелкая торговля сувенирами, пирожками и семечками. Если сохранится мир. Я очень хочу в это верить. Но противоречия, что ощущаются здесь, в месте, которое должно быть святым, сеют в душу семена сомнения: а не отсюда ли все началось? И не с помощью ли лаврских доходов все продолжится?
Надеюсь, что я ошибаюсь. И надеюсь, что Славяногорск в этом году все же оживет с весной. Пусть приезжают верующие, пусть сверкают в лучах солнца купола, пусть идут по Донцу туристы-байдарочники, пусть шумит торговля и шагают отдыхающие. Пусть текут в лаврские закрома звенящие монеты, пусть. Только бы они шли на созидание. И на мир.
0 коментарів